Читинский театр принял его с распростертыми объятиями в ожидании ярких перемен и свершений.
— Николай Николаевич, расскажите, почему согласились переехать в Читу?
— Начнем сначала. С директором театра Юрием Пояркиным мы знакомы со времен его работы в Брянском драматическом театре. По его приглашению я поставил в Брянске два спектакля. И где-то перед выпуском второго он предложил мне стать главным режиссером театра в Брянске. Но тогда, к сожалению, не сложилось, к тому же возникли какие-то бюрократические проблемы, поэтому мы от этой идеи отказались. Когда же в ноябре прошлого года он принял решение возвращаться в Читу, мы вернулись к этому вопросу. Получилось так, что он позвонил мне как раз в тот момент, когда я находился на перепутье: собрался уходить со своей предыдущей работы — из программы «Человек и закон». Уже присматривал какие-то варианты, думал, чем мне заняться: в кино пойти, рекламные ролики снимать или в каком-нибудь театре попробовать свои силы. Юрий Иванович предложил возглавить театр в Чите. Для меня это было немножко неожиданно — где Брянск, а где Чита? 350 километров от Москвы или шесть тысяч километров! Я сказал, что мне нужно подумать, вначале приехать познакомиться с театром, посмотреть, как меня примут люди, увидеть город. В январе я приехал, пробыл здесь неделю, все посмотрел, все мне понравилось. С супругой мы обсудили и приняли решение переезжать. Так и случился наш переезд в столицу Забайкальского края.
— Надеетесь, что переезд станет вашим взлетом?
— Да, абсолютно в этом уверен. Мой выбор, естественно, это шаг вперед. Перед принятием решения я поехал к своему учителю Владимиру Андрееву за благословением. Я спросил у него: Владимир Алексеевич, вы народный артист Советского союза, руководили Ермоловским театром, Малым театром, посоветуйте. Он ответил: «Конечно, это шаг вперед, это совершенно другой статус для режиссера и постановщика. Это уже не просто режиссер-постановщик, а художественный руководитель, который несет ответственность, руководит коллективом вместе с директором, планирует репертуарную политику театра».
— Что Вас зацепило в театре при первом знакомстве?
— Когда я приехал, Юрий Иванович сопроводил меня по кулуарам, провел экскурсию по цехам, по сцене, завел в буфет, фойе. Мне понравилось здесь и здание, и атмосфера, это очень теплый по энергетике театр-дом, что тоже было одним из критериев принятия решения. Ведь при выборе работы всегда думаешь: твое — не твое, свой — чужой? А здесь я почувствовал себя очень комфортно.
— Есть ли у Вас амбициозные цели, чего Вы хотите добиться в должности художественного руководителя?
— Вначале, конечно, важно поставить спектакли, через которые читинский зритель сможет познакомиться со мной как с режиссером. И я смогу познакомиться через спектакль с актерами и читинским зрителем. Решить, как мы будем сосуществовать в этом временном пространстве. Это тоже очень важно. Также планирую приглашать других режиссеров — у меня много хороших друзей, которые, думаю, согласились бы поставить здесь спектакли. Хочется театр поднять на столичный уровень. Хотя в Москве тоже театры разные. Хочется, чтобы о Забайкальском театре заговорили не только в Чите, но и в Иркутске, Оренбурге, Екатеринбурге, в Москве, может быть, за границей. Хочется, чтобы наши спектакли были на очень высоком уровне.
— С чего Вы начинаете?
— Если честно, начинаю с реализации своей давней мечты. Я уже несколько лет болею одной постановкой — спектаклем по роману Нодара Думбадзе «Я, моя бабушка, Илико и Илларион».
— Прямо сразу с мечты?
— Конечно, более того, мы эту постановку обсуждаем с Юрием Ивановичем очень давно, еще до того, как он мне предложил приехать в Читу. Даже еще до того, как он решил вернуться. Я вынашиваю это дитя лет пять. Когда еще не было инсценировки, я со студентами ГИТИСа разминал этот материал — мы делали отрывки из повести Думбадзе. Поэтому я стартую на самом деле тем материалом, который живет во мне. Что будем делать дальше, пока решаем. Думаю, к концу сезона определимся со всеми планами.
— В начале нынешнего сезона в театре говорили о постановках таких произведений, как «Вий» Николая Гоголя и «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. Останутся ли спектакли в планах?
— Честно говоря, для того, чтобы планировать репертуар, мне нужно познакомиться с артистами, понять, как они работают, какой жанр им ближе. Каждый артист — это личность, к каждому нужно подходить индивидуально. Соответственно, подбирать материал, который будет им помогать расти как актерам, а не будет ломать человека или пойдет во вред. Конечно, хорошо, когда артисту дается роль на преодоление, есть к чему стремиться. Но это тоже надо делать с умом. Поэтому воплотится ли то, что планировалось, пока не знаю.
— Каковы первые впечатления от труппы?
— Мне кажется, здесь сложился хороший, крепкий коллектив. Отличные артисты, самое главное — преданные своему делу. По моему мнению, в нашей стране провинциальному артисту нужно ставить памятник при таком финансовом и экономическом содержании. Какие они зарплаты маленькие получают, как они пытаются подрабатывать преподаванием, работой в детских студиях, на радио, телевидении. Это все очень сложно. И то, что они продолжают любить свою профессию и свой театр, дорогого стоит. Уже за это им нужно сказать спасибо!
— Многие артисты нашего театра все же уезжают. Не думали о том, чтобы приглашать их обратно?
— Знаете, я же не знаком с теми, кто уехал, поэтому как я могу приглашать их обратно? Если они постучатся, то мы обязательно откроем двери. Но я не думаю, что так будет. Если человек принимает решение о своей новой жизни, то вряд ли он будет отказываться от цели, которую поставил перед собой. Если только жизнь совсем не ударит и не оставит у разбитого корыта. Но так редко бывает. Я думаю, что мы будем растить в своем коллективе новых артистов. Мы с Юрием Ивановичем хотим здесь сделать филиал ГИТИСа, где я преподавал 15 лет. Я уже ездил к ректору института, мы встречались в Москве и с Владимиром Андреевым, моим учителем, который заведует кафедрой актерского мастерства. Они согласны, главное сейчас договориться в Чите с министерством культуры о финансировании этого проекта. И если губернатор даст «добро», то почему бы и не набрать свой курс? Ребята смогут учиться при театре, у них будет возможность влиться в состав труппы и они смогут на неделю-две ездить в Москву, смотреть спектакли и общаться с мастерами театрального искусства.
— Вы считаете эту идею реальной? И в течение какого времени хотите ее реализовать?
— Все зависит от финансирования. В Москве уже ждут, вплоть до того, что Григорий Заславский, ректор ГИТИСа, сказал, что если надо, я приеду в Читу и пойду разговаривать в министерство культуры и образования. Они хотят, им это интересно, в частности, интересна пропаганда школы ГИТИСа.
— В ближайших регионах таких школ нет?
— Нет. Когда-то в 2009 году здесь ребята оканчивали курс филиала Щепкинского театрального училища. Мы хотим сделать что-то похожее, но уже на базе ГИТИСа, так как это моя школа, и я ее хорошо знаю.
— В Чите кроме театра есть несколько творческих групп, где молодые люди пробуют себя в актерской игре в собственных постановках. Планируете с ними налаживать взаимодействие?
— Пока об этом не думал, самое главное сейчас — это выпустить спектакль, сделать его достойным. Поскольку я о нем мечтал, хочу свою мечту сделать идеальной, выложиться на все сто процентов. Все мысли только о спектакле. К тому же сейчас уже середина сезона, особого смысла делать новые проекты со студиями нет, будет правильнее подумать об этом в следующем сезоне. Но если все получится, то уже по весне планируем набирать театральный курс. Вот эти ребята, если у них есть среднее образование, смогут прийти и попробовать поступить.
— О творческой лаборатории: в спектакли Вы стараетесь внести что-то новое или придерживаетесь традиций?
— Тут с каждым произведением по-разному, разные пьесы — разный подход, разные ключи, распределение ролей разное, нужно понимать, как актеры своей индивидуальностью могут улучшить ту или иную роль. Успех спектакля зависит не только от режиссера, это же ансамблевая вещь, это сотворчество, актер работает над ролью, режиссер — над общим материалом. Но мне кажется, нужно иметь базу классического театра в виде фундамента Константина Станиславского, Владимира Немировича-Данченко, Александра Таирова, Николая Хмелева, Всеволода Мейерхольда. Мне кажется, надо иметь в базе классический театр и в него привносить что-то новое, свое. Искать свой театральный язык. Думаю, в театре должна быть своя лаборатория. Обычно для этого используется малая сцена. Мы сейчас говорим с Юрием Ивановичем об организации какой-нибудь площадки, которая смогла бы отвечать требованиям малой сцены. Знаю, что раньше это был репетиционный зал, но чтобы попасть туда, нужно проходить через кулуары. А это неправильно, зритель должен находиться в фойе и в зале, и иногда заходить в буфет.
— Сегодня зритель достаточно искушенный. Что может привлечь его в театр? Эксперименты?
— Традиция должна быть, эксперимент тоже. Симбиоз этих двух вещей и приманивает зрителя. Понятно, что сейчас уже нельзя работать в той манере, в которой работали в 40-50-е годы. В Интернете вы можете найти спектакли, о которых критики писали: «О Господи, это было бесподобно», а посмотришь сейчас и думаешь: «О Господи, что же там происходит». Но это наша история и наш великий театр, и никуда мы от этого не денемся. Школа у нас одна, просто на нее каждый раз нужно смотреть под разным углом через призму своего восприятия. Естественно, в любой режиссуре есть эксперимент, даже если ты ставишь классическое произведение. Самое главное — не испортить автора. Надо понимать, кого ты ставишь, с каким материалом работаешь, и не подминать его под себя.
— Как Вы считаете, спектакли нужно ставить своевременные — соответствующие определенному событию, моменту — или на века?
— Мы сейчас работаем над спектаклем, сегодня была первая читка. Поскольку я сам делал эту инсценировку, мой глаз уже немного «замылился». Сейчас актеры начинают по ролям читать всю пьесу, я слушаю и понимаю, насколько это все современно звучит. Есть просто потрясающие куски, где можно даже выборы Трампа разглядеть. А произведение написано в сороковые годы прошлого века. Считаю, если писатель гениальный, то даже в самых классических произведениях всегда есть сообщение нашему современному зрителю. При этом нет желания браться за драматургию, которая отвечала бы только за увеселение зрителя, не хочется опускаться до пошлости в театре. Хочется, чтобы зрители дотягивали до искусства великого, доброго, вечного.
— Как относитесь к мюзиклам?
— Так скажу, как режиссер я мюзиклы никогда не ставил, поэтому для меня это вещь новая. Но у нас есть одна мысль попробовать пригласить режиссера, который смог бы поставить детский мюзикл. Думаем сделать спектакль «Маугли» по Киплингу. Это известный мюзикл, давно уже идет в московском театре оперетты. Очень хорошая музыка, отличные тексты, думаю, и постановка будет достойной. Но это пока в планах. Считаю, в театре необязательно должны быть музыкальные спектакли, мюзикл — это вообще что-то иностранное, бродвейское, мне кажется, наш зритель не очень восприимчив к этому. Пример? «Чикаго» в России провалился.
— Наверное, в Москве именно так и обстоит ситуация. Однако пару лет назад к нам в Читу на гастроли приезжал иркутский музыкальный театр, так каждый спектакль сопровождался аншлагом.
— Серьезно? Наверное, просто Москва действительно пресытилась. Единственный мюзикл, который мне понравился и нравится до сих пор, это «Нотр-Дам де Пари». И «Маугли» тоже очень неплохой, думаю, он нашу сцену обогатит, и детям будет очень интересно.
— К слову, сегодня дети мало ходят в театры.
— Говорят, «Щелкунчик» много детей посетили. Ребенка тоже надо заинтересовать и почувствовать, что ему нравится, а что нет. Не надо детей держать за дурачков, они все понимают. Когда ребенок кричит: «Мама, а почему Незнайку играет эта взрослая тетя?», это же смешно! Поэтому для детей репертуар надо подбирать свой, который их чему-то учит. Сказки Пушкина, например, это же потрясающие вещи. «Руслан и Людмила» — сказка сказкой, где есть и превращение, и волшебство, присутствует зло, с которым борется главный герой и не всегда побеждает. Ведь детей тоже нельзя постоянно кормить ягодами и клубникой.
— Как относитесь к гастролям?
— Как же без них? Театр вообще не может быть театром без гастролей, иначе он начинает превращаться в болото. Нужно выезжать, смотреть, общаться с другими людьми, и труппе это всегда полезно. Тут также есть корпоративный момент, несмотря на то, что это нехорошее слово для театра. Он очень важен в единении труппы на выезде, когда они не дома, а единой командой находятся в другом городе. Считаю это очень полезным для труппы, и это обязательно нужно делать.
— Значит, гастроли будут?
— Да, да, да, сейчас мы с Юрием Ивановичем обговариваем города для летних гастролей.
— Давно театр не выезжал за границы Забайкальского края.
— Это беда. Кстати, к нам в мае приедет на гастроли Малый театр, это тоже потрясающе. Также надеемся на приезд Юрия Соломина, все будет зависеть, конечно, от его времени. Если приедет, будет очень здорово, и здорово, что такие гастроли случились в Читу.
— В Читу возвращается международный кинофестиваль, планирует ли театр принять участие?
— Мы уже об этом разговаривали с Дмитрием Павленко, моим давним товарищем, другом и одним из организаторов фестиваля. Он позвонил буквально перед моим отъездом и сказал, что раньше театр не участвовал в проведении каких-то мероприятий, посвященных кинофестивалю, а не хотели бы мы поучаствовать в этот раз? Конечно, двумя руками «за»! Программу придумаем и концерты совместные сделаем. Все организуем, тем более время еще есть.
— Кинофестиваль без театра не пройдет.
— Думаю, соединим кино и театр. Почему бы и нет. Надеемся, все получится.
— Спасибо за интервью!
Автор: Анастасия Дрёмова, "Забайкальский рабочий" №47 от 16 марта 2017 года
фото Евгения Епанчинцева
