26 октября на сцене краевого драматического театра сияла Светлана Зограф, актриса читинского драматического театра вот уже 32 года, заслуженный деятель искусств Читинской области и просто любимица зрителей.

Повод для встречи печальный и радостный одновременно – очень жаль, что Светлана Зограф покидает труппу, но все мы желаем ей счастья и новых достижений в Сочи! В этот вечер зрители смогли увидеть фотографии разных лет и видеофрагменты театральных работ, отрывки из лучших и любимых спектаклей Светланы Юрьевны: «Шут Балакирев», «Играем в дружную семью», «Лес», «Забайкальская кадриль» и сказки «Чудеса на Змеином болоте». А друзья и коллеги сказали много теплых слов в адрес актрисы. 

Елена Сафронова, председатель регионального отделения Союза театральных деятелей вручила Светлане Юрьевне грамоту и подарки, а также передала поздравление директора забайкальского театра кукол «Тридевятое царство» Александра Мусиенко – конечно, в стихах!

Художественный руководитель детского театра «Родничок» Светлана Панасенко: 
- Дорогая Светланочка, потому что именно так вас называли дети детского дома №1. И хотя сейчас нет уже ни детского дома, ни театра, они вас очень любят, они смотрели все спектакли с вашим участием и всегда ждали вашего прихода.

Художественный руководитель «Мегаполис» Евгения Пляскина и певица Марья пришли к Светлане Зограф с вокальными номерами. «В твоем лице я обрела учителя, наставника, - поделилась историей дружбы Евгения. – Очень тебя люблю и желаю всегда полные залы на спектаклях и благодарных зрителей!»

«Такие яркие талантливые люди покидают наш таежный край, – с грустью отметила Марья. – Будь счастлива в новом краю и не забывай нас!» 

Большой друг театра и самый верный театрал Борис Кузник поэтически отметил, что «такое созвездие актеров, как в нашем театре, редко можно встретить», назвав Светлану Зограф одной из самых ярких звезд. 
Самые близкие люди актрисы в этот вечер признавались в любви, но больше всех, конечно, её дети – дочь Мария, отправившая теплый видеопривет из Санкт-Петербурга, и сын Иван, который остается служить в Чите: «Я с ранних лет видел в театре спектакли, в которых играла мама, и она всегда выкладывается на 100%. Я уверен, что она добьется успехов и в другом городе и станет одной из ведущих актрис Сочи!» И конечно, в заключение вечера на сцену вышли руководители и артисты забайкальского краевого драматического театра. Директор Юрий Пояркин вспомнил, как в 1986 году Светлана Юрьевна пришла в театр совсем юной после театрального училища, и как от первых эпизодических ролей перешла к серьезным, главным, большим. На память о крае Юрий Пояркин подарил свой сборник «Забайкальская драма: действующие лица и исполнители», книгу Артура Пегова «100 лет Читинским театральным сезонам», книгу о музыканте Олеге Лундстреме и фотоальбом Николая Назарова с забайкальскими пейзажами. К пожеланиям творческих успехов присоединился и художественный руководитель театра Николай Гадомский: «Я уверен, что вы будете блистать – вдохновения и много хороших ролей!» 

Светлана Зограф горячо поблагодарила Юрия Пояркина и театр: «Низкий поклон и спасибо, что сегодня мне подарили вас! – обратилась она к зрителям. – Меня переполняет чувство благодарности. Благодаря вам, коллеги, я росла как человек и как актриса. Я знаю, что таких коллег больше нигде не найду. Важно быть нужным в этой жизни. Я знала, что нужна своему зрителю. На каких бы сценах я не выступала, буду всегда гордиться, что я забайкалка (хоть и не по рождению) – из края сильных духом и таких душевных людей!» Зрители долго аплодировали и не отпускали актрису со сцены.

А специально для читателей «Читинского обозрении» Светлана Юрьевна рассказала о самых ярких событиях своих театральных сезонов.

Ксения Раздобреева: Светлана Юрьевна, каким был читинский театр, встретивший вас в 1986 году?

Светлана Зограф: Когда я впервые приехала в Читу, мне только исполнилось 19 лет. Меня и моего одногруппника Андрея Подскребкина пригласил Александр Яковлевич Славутский, он приезжал на выпуск нашего курса в иркутском театральном училище. Первое время боялась из гримёрной выйти – мне казалось, что ничего не умею, не знаю, а тут такие мэтры работают! Даже боялась заговорить с ними. Хорошо, что я была не совсем одна, а с Андреем – мы друг за друга держались. Когда вышла на читинскую сцену, поняла, что мой голос не слышно в третьем ряду – сцена училища это совсем не то, что профессиональный театр. Всему приходилось учиться здесь во время работы. При этом партнеры очень помогали советами, поддерживали. И уже через несколько месяцев я поехала на первые в жизни гастроли. Показывали в районах области сказку о ленивых братьях, где я играла Хельгу – первая моя роль. Потом был спектакль «Добрый человек из Сычуани» в 1987-м. Мы с Андреем моментально вошли в репертуар, а потом стало меняться руководство театра, ушел Славутский, главным режиссером стал Ефим Золотарев. Мы были молодыми и нас стали использовать «в помощь» актерам – тут выйти, там подыграть. Но в 1990-м Золотарёв умер, и большая часть труппы уехала.

К.Р.: А до этого труппа была большой?

С.З.: У нас каждый был на своем месте, нехватки кадров не было.

К.Р.: Почему люди ушли?

С.З.: Они просто приехали за Золотаревым по его приглашению и хотели работать с ним. Все западники, им ни Чита не нравилась, ни климат. Надо очень сильно любить Забайкалье, чтобы пережить этот суровый климат.

К.Р.: У вас не было желания тоже сменить театр и с уже полученным за 4 года опытом начать все заново в новом театре?

С.З.: Я очень быстро вышла замуж, родила ребенка и моментально привязалась к Чите. У меня не было выбора ехать на запад. После училища собиралась ехать в Москву, продолжать учёбу, но захватила работа, любовь и я оставила эту идею. Сразу остепенилась.

К.Р.: В 1990-м году, тяжелый не только для театра, но и для страны период, главным режиссером читинской драмы стал Николай Березин – каким было начало долгого сотрудничества?

С.З.: Этот момент хорошо помнится. Все происходило в отсутствии денег, зарплату давали продуктами, у меня был маленький ребенок – часами стояла в очередях за молоком! Это надо было пережить. Мы пережили. Играли один спектакль в неделю, потому что их просто не было. Театру был нужен новый репертуар, мы репетировали ночами, сразу взяли в работу несколько спектаклей.

К.Р.: Поэтому первый сезон Николая Алексеевича продлился всего три месяца.

С.З.: Да, это самый страшный сезон. Но был такой азарт, так хотелось поднять театр! Николай Березин настолько нас заразил этим, что мы работали с удовольствием: спали на сцене на матах и снова репетировали. Выпускали спектакли буквально за две недели. Так же шились костюмы. Николаю Алексеевичу предлагали поставить в театре игровые автоматы ради денег, открыть бар – но он, конечно, ни на что из этого не согласился. Сказал: «Театр останется театром!». И мы выжили тогда. Поэтому все остальное кажется легче.

К.Р.: Это такая серьезная школа

С.З.: Школа выживания. Мы были единым целым: моментально произошло сплочение коллектива, потому что все понимали, что выжить можно только вместе. Мы поставили в декабре 1990-го «Король-олень», «Замарашка», «Играем Маршака» - все главные роли и репетировали их почти в одно время.

К.Р.: При том качество спектаклей было высокое.

С.З.: Да, потому что у нас была цель – мы должны не только выжить, а победить. Я с тех пор считаю, что если человек захочет, он может все. А если нет – значит, он этого не хочет по-настоящему.

К.Р.: Потом, действительно, театр встал на ноги.

С.З.: Я помню сезон 1993-94 гг. и спектакль «Леди Макбет Мценского уезда» в постановке Николая Березина. В 1995 году мы его показывали в Москве в рамках программы «Лучшие спектакли России». Играли в один вечер параллельно с театром им.Вл.Маяковского, в их версии Катерину Измайлову играла Наталья Гундарева. Мне тогда после спектакля второй режиссер «маяковки» предложил у них работать.

К.Р.: Вы играли на знаменитой сцене Театра на Таганке – какие ощущения?

С.З.: Просто потрясающие! Я очень сильно волновалась – у меня еще не было такого опыта. А вообще мы эту роль играли в пару с Татьяной Березиной. Но на московский показ Николай Алексеевич взял меня. Такая ответственность!

К.Р.: Сила руководителя у Николая Алексеевича была.

С.З.: Да! Он очень грамотный руководитель - прежде всего дело, а  потом уже личное. И это правильно, за счет этого жил его театр. У меня всегда была мечта покреститься на Красной площади и я это сделала в Соборе Казанской иконы Божией Матери. Перед спектаклем туда ходила, мне помогало. Потом конечно, захлестнуло эмоциями - вообще ничего не понимала: москвичи - зрители стояли в очереди, плакали, целовали в щеку, обнимали, говорили слова благодарности. Это полёт! И на этой волне мы с Андреем Подскребкиным, получилось, несколько сезонов вели репертуар, с 1993 года.

К.Р.: Так вы из вчерашней студентки, молодой актрисы, стали одной из ведущих актрис театра.

С.З.: Да, тогда первый раз мою кандидатуру выдвинули на звание, но оказалось до 30 лет было не положено – слишком молодая. И с тех пор как-то звание все время от меня убегает. Значит, так надо.

К.Р.: Для вас очень важно иметь звание?

С.З.: В то время было очень важно, работали за небольшую зарплату и признания хотелось. Это дает большую веру в себя, когда отмечен на таком высоком уровне, - что я действительно классная актриса, что-то значу. Даёт мотивацию дальше работать, расправлять крылья. Но я никогда не была обделена любовью зрителей. Очень много теплых писем получала, меня признавали своей, забайкалкой, что мне очень приятно, хотя вообще я белоруска и изначально не имела к этому краю отношения. Но мне писали женщины из районов края, узнавая во мне свою ученицу, соседку и т.д. - люди хотели быть ближе. И мне это очень нравилось – значит, я стала своей. Это тоже было для меня очень важно.

К.Р.: Вы общаетесь со зрителями?

С.З.: Конечно, и в переписке, и лично. И их безграничная любовь была больше, чем звание. Это поддерживает, хочется еще больше, выше, дальше.

К.Р.: И постепенно вы перешли в среднее поколение актрис.

С.З.: И у Николая Алексеевича выросли первые ученики его первой студии на базе училища культуры. Но и тогда я не была обделена работой. Стали более обдуманные роли, несколько больше ожидания. 1994-й – «Лисистрата», «Три сестры» (как и в училище, играла Наталью, хотя всегда хотела сыграть одну из сестер). В 1995-м в репертуаре появился спектакль Олби «Все в саду». Он запомнился тем, что за месяц для роли похудела на 10 кг. Правда, играли его недолго – артист заболел и ушел, и спектакль сняли. Не скажу, что работа для меня была на первом месте, потому что были дети, семья, но это очень важно. И сейчас тоже. Если считать, что работа – это половина жизни, у меня это счастливая половина. Списываюсь с однокурсниками: пожалуй, у меня самая счастливая актерская карьера. Потому что я не бегала и не искала, а здесь наиграла практически весь мировой репертуар, который мечтает сыграть актриса. Очень благодарна театру. Росла я, росли мои роли. Я очень дорожу этим коллективом, это мой дом – 33-й сезон – это жизнь, люди, которые росли вместе со мной, пережили многое вместе – и радости, и горести. И на новом месте мне, прежде всего, хотелось бы найти коллектив-поддержку. Да, у нас очень зависимая профессия, бывала зависть в ролях, но она никогда не захлестывала той помощи и той поддержки.

К.Р.: Ведь не только целевые наборы студентов учились в 90-е годы, но и вы – артисты театра.

С.З.: Да, появилась Восточно-Сибирская академия культуры и искусств – мы учились в филиале в Улан-Удэ. Я всегда люблю учиться, и даже сейчас я студентка третьего курса ЗабГУ. Мне кажется, если остановился, то уже сделал шаг назад. Поэтому останавливаться нельзя ни в жизни, ни в работе. Сейчас у меня новое место работы, но я всегда буду с гордостью говорить, что я забайкалка и воспитана этим народом – душевным, глубоким. Если полюбили, то навсегда, это чувствуется. Меня очень закалил этот край. Здесь выросли мои дети. Самые яркие годы жизни прошли здесь.

К.Р.: Ваш новый театр как называется?

С.З.: «Новый театр Сочи». Он интересен и уникален тем, что начинается не с выпускников одной студии, а с опытных артистов, которые приезжают со всей России - смешение школ, люди со званиями и без, со своими фишками. Там нет звезд, идет обнуление и это новая волна в моей жизни. Все, чего я здесь достигла и что умею – это я здесь умею. А там – все заново.

К.Р.: Может быть, приедете теперь в Читу с гастролями?

С.З.: Почему нет, если мы сделаем тур по городам. Я намерена работать там не только актрисой, но и по второй профессии, которую сейчас осваиваю – менеджер социально-культурной деятельности. Но сцену я ни в коем случае не буду оставлять, это то, что я умею лучше всего. Просто несколько тесновато – только сцена. Для более взрослых актрис репертуар менее разнообразен.

К.Р.: Когда вы перешли в средний возраст, в театре появились молодые артисты – ученики Николая Березина, которых вы знали с первого курса. Как складывались эти отношения?

С.З.: Не буду лукавить – была ревность. Но не за работу – потому что у нас разные категории и были разные роли, а ревность за любовь Николая Алексеевича. Но это нормальный процесс – актеры очень эмоциональные люди и конфликты, которые порой возникали, были на благо. В том числе и молодым – мы их воспитывали, как раньше воспитывали нас. Эта преемственность поколений сохраняется: сейчас они подросли и уже воспитывают новое поколение в тех же правилах.

К.Р.: При этом мэтры в читинской драме нос не задирают.

С.З.: Никогда, у нас семья, коллектив. Считаю, что только в коллективе без звезд делается настоящий спектакль, который трогает за душу, заставляет зрителей о чем-то задуматься. В этом наша сила. Мы гастролировали во многих городах, и наш театр выделяют именно тем, что мы команда.

К.Р.: Вернемся к спектаклям – вы играли в постановках по произведениям забайкальских авторов?

С.З.: Я хочу сказать о Николае Кузакове – остались очень теплые воспоминания. Мы поставили спектакль «Любовь шаманки» в 1992 году, работали над ним всего две недели. А потом повезли на гастроли в Иркутск, вместе с «Сирано де Бержераком», который был очень сильным спектаклем. Так его критики не очень приняли, а «Шаманку» очень хвалили – потому что там душа нашего края была – буддистского, намоленного. У меня ощущение, что эта Шаманка вообще прошла со мной по жизни: как только я к ней возвращаюсь, она мне начинает сниться. Я ее вижу. Настолько сильно Кузаков выписал ее и я ее «присвоила». Когда был вечер памяти Кузакова, я должна была играть фрагмент «Шаманки». Выхожу на сцену, начинаю бить в бубен и понимаю, что он здесь, он нас слышит. Я опасалась несколько лет надевать костюм, стала держать дистанцию – настолько я с верой входила в этот образ. И когда играла бурятскую Белую Богиню, для меня всё это было очень серьезно.

К.Р.: В 1998 году в афише театра появился «Актерский КВН» – это спектакль, который сыграли один раз?

С.З.: Нет, он шёл в репертуаре. Все эти идеи от Николая Алексеевича Березина исходили. Команда мужчин против команды женщин, конкурсы, задания, жюри. Получилось интересно: в каждой гримерке что-то придумывали, хохотали. И спектакль «выстрелил» так, что его не могли показать один раз. Наверное, так весело было, потому что тяжело в жизни – перелом в государстве, все только устраивалось. Мы были со зрителями на одной волне – всегда полные залы на спектаклях.  

К.Р.: Вы много работали в спектаклях Николай Березина. Но ведь были и работы с другими режиссерами?

С.З.: Например, «Восемь любящих женщин» 1997-й год. Я вошла в этот спектакль, когда он уже был сдан, но премьера еще не состоялась – ушла из театра актриса Татьяна Олешковская, меня поставили вместо неё. Бывают моменты, когда сразу попадаешь в роль и изначально знаешь, как должно быть – предвидение или дар, не знаю. Здесь было так – я пришла на первую репетицию и почувствовала героиню. Но это шло вразрез с тем, что коллеги репетировали до этого. Спасибо им всем, и режиссеру Сергею Жаркову, что они пошли за мной – очень многое переделалось к премьере.

К.Р.: В 2000 году работа с Юрием Цехановским в «Деревья умирают стоя».

С.З.: Интересно, что режиссер взял меня на эту роль, когда я была уже взрослее героини. Но я с удовольствием ее сыграла, хотя опыт прожитых лет остается, его никуда не деть. Мы всегда идем от себя в роли, и начинаем искать краски. Чем разнообразнее актер, тем интереснее – опыт, наблюдение, перевоплощение. В последние годы очень благодарна за «Шута Балакирева» и роль Екатерины Первой Сергею Юлину.

К.Р.: Очень мощная роль.

С.З.: Да, и за этот период, пожалуй, самая любимая. Судьба женщины, кем бы она ни была, всегда мне интересна. Чем более она непростая, тем интереснее в ней разбираться. Я безумно люблю роль Екатерины, и мне очень жаль с ней расставаться. Кстати, когда мы начали работать, я сразу заговорила с немецким акцентом: он сам появился (она же немка) и мне пришлось от него избавляться. Это из тех ролей, которые сразу чувствуешь, поэтому легко работалось, я знала – как. Сергею Александровичу я также благодарна за Елену Андреевну в «Дяде Ване». Он глубокий режиссер, его спектакли атмосферные.

К.Р.: Получается, есть роли, которые просто ждут своего момента?

С.З.: Да, они ждут меня – я их, не зная о том, что мы ждем друг друга. Но такие моменты бывают.

Очень благодарна режиссеру Зое Пухляковой за «Лес» - мировая классика, но я немного осталась неудовлетворена. Я больше купалась в костюмах, самой роли, которая была сделана на бенефис. Сколько меня спрашивают – голова или душа? У артиста, конечно, душа. Режиссер – это голова. Мы исполнители, нам нужно сердце – слушать, видеть. Всегда молодым это говорю. Поэтому актеру нельзя быть злым человеком – сцена увеличительное стекло, а  зрителя обмануть невозможно. Актер в большей степени должен быть человеком настоящим.

К.Р.: Было много спектаклей, которые шли очень долго, некоторые жили совсем мало.

С.З.: Для меня каждый спектакль все-таки ребенок, нас так и учил. Как он пройдет, как у него жизнь сложится, никто не знает – и мы не знаем. Иногда вроде все хорошо, а не идет спектакль. Хотя такое бывает и с любимыми постановками – некоторые очень жалко. Недоиграли. Так у меня «Свежая малина в феврале» - еще душу недовыворачивала, еще не все сказала зрителям, что хотела. И очень много мне писали, звонили зрители – были знакомые, которые по три раза его посмотрели. Может быть, этот спектакль не входил в планы театра, потому что руководство у нас мужчины, и им наши женские переживания и слезы не так близки.

К.Р.: Что хотите пожелать своему родному театру?

С.З.: Чтобы он шел в ногу со временем. Мы должны слышать, что хочет зритель, мы же для людей работаем. Я не говорю, что надо на потребу публике ставить спектакли, но слышать дух времени необходимо. Желаю забайкальскому драматическому только процветания – я буду рада!

Автор: Ксения Раздобреева

Источник: "Читинское обозрение" №46 (14 ноября 2018 г.) - сокращенный вариант интервью